Евреи-ремесленники в Минске

В 1762 г. было подписано соглашение о включении в христианский слесарно-ковальский цех евреев, «што рамясло сваё молотам робяць». С тех пор этнический состав цеха начал меняться гораздо быстрее, чем собственно кузнечное и слесарное дело.

К концу ХIХ в. среди евреев-ремесленников преобладали портные (25,6%), сапожники (14,4%), столяры (6%). То же самое наблюдалось и среди минских ремесленников.

В небольших кузницах располагались кузнечный горн с воздуходувными мехами, наковальня с набором подкладок фигурного профиля, набор молотов, молотков и молоточков с профилированными бойками, кузнечные клещи, кусачки, циркули, щипцы, зубила, шарнирные ножницы, резцы, напильники, сверла, пилы, гвоздильни, бородки, обсечки, разные литейные формы (тигли, льячки) и мн. др. Управлял этим обширным хозяйством мастер кузнечного ремесла с несколькими помощниками — подмастерьями и учениками.

В разные годы ХIХ в. в Минске были известны кузницы Абрама Лейбовича Шкляна по Первому Госпитальному переулку, Павла Юльевича Лехерта на улице Сторожевской, Семена Ганича по Плебанскому переулку на берегу Свислочи, Шимона Сагановича на Губернаторской улице. В 1890 г. к слесарно-кузнечному цеху относилось 61 заведение, которые разделялись на следующие виды: слесарно-кузнечные (29), кузнечные (24), механические (2) мастерские. Также функционировали специальные мастерские Минского общества сельскохозяйственного склада, водопроводной станции, Минского начального еврейского ремесленного училища и др. Работала одна оружейная мастерская, располагавшаяся на улице Захарьевской, 107, в доме Гольдберга, владельцем которой был Давид Иосифович Журавский.

В ХV-ХVI вв. от кузнечного ремесла постепенно отделяется слесарное.

Некоторые слесарно-кузнечные заведения были весьма крупными. Например, в конце 1880-х гг. в слесарно-кузнечной мастерской цехового старшины Зикеля Малявского трудилось максимально возможное для мастерской число подмастерьев — 15 и 6 учеников. В начале ХХ в. мастерская З. Малявского, располагавшаяся в собственном доме по Губернаторской улице, по-прежнему процветала. Она изготавливала металлические кровати, посуду, печи без труб, коньки, оружейные принадлежности, электрические звонки, швейные машины, весы, велосипеды, несгораемые шкафы и многое другое. В разное время на протяжении ХIХ в. цеховыми старшинами слесарно-кузнечного цеха были такие мастера, как Казимир Любавицкий, Юрий Касиловский, Фома Карлович, Федор Герасимович, Зикель Малявский, Шмугила Азинович Качан и др.

В старину из меди делали котлы. Ремесленники по их изготовлению назывались котлярами. С расширением медного ассортимента более подходящим для профессии стало слово «медник». В 1890 г. в Минске работали 15 мастеров-медников, владевших собственными медными мастерскими. Ни подмастерьев, ни учеников у них не было. Старшиной медного цеха был Нохим Берман.

Токари занимались механической обработкой различных твердых материалов: металла, дерева, кости и др. К концу ХIХ в. в механических мастерских Минска насчитывалось до десяти токарных и сверлильных станков. В 1890 г. к токарному цеху были отнесены 16 мастерских, 3 из которых были мастерскими такого редкого ремесла, как зонтичное. В каждой из них трудился единственный мастер — он же владелец. Это были Бенциан Мовшевич Ватман, Ехель Сролевич Ратынич и Евель Абрамович Писчиков.

В 1890 г. в жестяном цехе насчитывалось 52 мастера, подмастерьев и учеников у них не было. Мастера цеха жестяных изделий трудились, например, в Московской мастерской В.Я. Цацкина (ул. Преображенская, 28, дом Френкеля). Жестянщики мастерской производили никелирование самоваров, лужение и починку металлических изделий. Изготовление жестяных листов, которыми покрывали крыши, и собственно сам процесс их укладки и закрепления на крыше, требовали особой сноровки, чего добивались мастера кровельно-жестяного цеха.

Мастерская механических изделий М.С. Позняка (угол ул. Петропавловской и Юрьевской, 20/9, дом Аксельрода) чинила примусы, изготавливала жестяные, медные и цинковые изделия, производила кровельные работы. Узкоцеховая специализация всегда вступала в противоречие с потребностями рынка. В 1900 г. в Минске насчитывалось 143 металлообрабатывающих мастерских.

Особняком в цеховой организации всегда стояли ювелиры. Один из ювелирных цехов, связанный с металлообработкой, назывался серебряный и золотницкий. На заре своей цеховой истории минские злотники «из-за малой лічбы майстроў у месте» входили в цех восьми ремесел. В 1890 г. в Минске функционировали 17 золото-серебряных ювелирных мастерских. Две мастерских, относившихся к цеху, занимались производством печатей. Их владельцы-мастера значились как резчики печатей.

Самостоятельный ремесленный цех составляли ювелиры, работавшие с драгоценными камнями. Он назывался «гранение драгоценных камней».

Особенно популярной была гравировка на меди. Граверам приходилось делать множество фирменных и должностных знаков и блях, например, блях сотских, десятских и сельских старост, лесников и т.д. Модными у горожан считались гравированные таблички для дверей. В широком употреблении были металлические гравированные штемпели. Не был обделен заказами минчан известный гравер и ювелир Я.М. Изгур (ул. Захарьевская, д. 83 против кирхи). В своих рекламах он отмечал, что «на продажу и на заказ производит золотые, серебряные, бриллиантовые изделия, монограммы, факсимиле», «премирован на выставках медалями». В 1890-е гг. он был старшиной серебряного и золотницкого цеха. По Губернаторской улице располагалось «граверное производство и фабрика каучуковых и литографических штемпелей И.З. Изакова».

Немецкое слово stellmacher — колесных дел мастер — закрепилось и в славянских языках. Стельмах специализировался на изготовлении средств гужевого транспорта. Самым престижным экипажем — большим закрытым четырехколесным и на рессорах — была карета. Особенностями их изготовления владели мастера каретного цеха. Известностью в Минске пользовалась каретная мастерская Л.Я. Лейбмана, находившаяся по адресу ул. Преображенская, 36. Она была основана в 1863 г. Производила и ремонтировала экипажи различных типов, натягивала резиновые шины на колеса. В 1890 г. производством и покраской экипажей в Минске занимались 22 мастерские, включая вышеназванную. Поскольку работы отличались большой сложностью, в некоторых мастерских трудились несколько мастеров. Например, в мастерской С. Иоселева числилось 4 мастера. Но были и редкие случаи для любого цеха, когда владельцами мастерских были подмастерья. Например, подмастерье Я.М. Поляк держал экипажно-малярную мастерскую.

С развитием городской моды на мебель, усложнением запросов горожан, возрастанием возможностей богачей из мастеров-столяров оформился отдельный мебельный или столярно-мебельный цех. Цех был весьма многочисленным. В 1890 г. к нему относились 134 мастера. Около 30 из них называли себя христианами (остальные 104 были евреями). Широко распространившаяся мягкая мебель нуждалась в обивке. Появился обойно-мебельный цех. Его мастерам принадлежало в Минске 15 обойных мастерских. Причем работали они в основном самостоятельно, без подмастерьев и учеников. Только у старшины цеха Ошера Израилевича Короткина было два наемных работника. Мастера-мебельщики старались идти в ногу со временем, выписывали модные мебельные каталоги и журналы, следили за новинками и предлагали минчанам современную продукцию.

Несмотря на широкое развитие фабричного производства спичек, в 1887 г. в Российской империи насчитывалось 360 спичечных фабрик, только в Минске к тому времени работало 6 фабрик, в Минске существовал спичечный цех. Он занимался изготовлением малых партий самых разнообразных, в том числе сувенирных спичек. На вторую половину ХIХ в. приходится время расцвета оформительского искусства этикеток на спичечных коробках, или, как тогда говорили, «этикета». Спичечный этикет с 1889 г. утверждался правительством, о чем свидетельствовала специальная надпись: «Этикет утвержден правительством». Рисовальщики и резчики, создававшие миниатюры спичечных этикетов, были настоящими художниками. Известно, что в Минске заказы на изготовление спичечных этикетов выполняла литографическая мастерская Н.Т. Корчака.

Минский цех трубочистов был весьма неординарной организацией, нередко становившейся объектом широко обсуждаемых городских новостей и сплетен.

Список мастеров-трубочистов, имеющих право на очистку дымовых труб в городе Минске в 1896 г. 
1. Абрам Дунер 2. Мордух Сылик 3. Абрам Кернштейн 4.Шмуйла Малявский 5. Абрам Малявский 6. Абрам Грингауз 7. Ицка Тевелов Чертов 8. Мовша Шварц 9. Мендель Салалович 10. Ицка Левков 11. Евна Каждан 12. Лейба Файбишев Каган 13. Файбиш Каган 14. Мовша Рутенберг 15. Меер Каплан 16. Сроль Барухов Сендеров 17. Абрам Беркович 18. Янкель Беркович — старшина цеха

(Источник: «Памятная книжка и календарь Минской губернии на 1896 г.» Издание Минского губернского статистического комитета. Минск: Паровые типо-лит. Х.Я. Дворжеца и Б.И. Соломонова, 1895. С. 209)

В ХIХ в. все возрастающим спросом у населения пользовалось стекло. При бурном строительстве постоянно требовались оконные стекла. Быт уже невозможно было представить без стеклянных колб для керосиновых ламп, абажуров, люстр, стеклянной тары, посуды, сувенирных изделий. Но вплоть до конца ХIХ в. стекло вырабатывалось вручную. Даже с появлением в 1870-80-х годах стеклоплавильных печей технология производства стеклянных изделий оставалась ручной. Стеклодув по-прежнему их выдувал.

Стекольные заводы появились в Минске достаточно поздно. В 1899 г. был открыт стекольный завод Г.Я. Сыркина, продукция которого стремилась удовлетворить возросший спрос на стеклянную тару после введения государственной винной монополии в 1896 г., запретившей продажу спиртных напитков на розлив. В 1907 г. приступил к производству стекольный завод И.С. Ботвинника. Они были оснащены стекловаренными печами, но орудий-автоматов не имели. Минские мастера-стеклодувы были нарасхват. Они продолжали трудиться и самостоятельно. Постоянным спросом у минчан пользовалась продукция стекольных цехов. В 1890 г. только к стекольному цеху относились 17 стекольных мастерских, в которых трудились по одному мастеру без работников. Старшиной стекольного цеха был Шмуйло Шаевич Гальперин.

Три обувные фабрики в Минске выросли из обычных сапожных мастерских, относящихся к минскому сапожническому или сапожному и башмачному цеху. Так, мастер-сапожник М.И. Зибицкер в 1875 г. открыл сапожную мастерскую. В 1912 г. он выписал из-за границы машины для механического производства обуви и учредил обувную фабрику «Русь». Цеховой мастер Берлянд, открывший мастерскую в 1895 г., уже в начале ХХ в. смог превратить ее в фабрику, которая в 1913 г. перешла к К.А. Слепяну. С 1871 г. работала сапожная мастерская М. Цитвера, которая тоже в начале ХХ в. была им превращена в фабрику.

Широкое распространение фабричных меховых изделий и работа искусных мастеров из портных цехов по пошиву верхней зимней одежды привели к резкому сокращению ассортимента, выпускаемого ремесленниками-кушнерами. В 1890 г. в кушнерском цехе Минска числился 41 мастер, из которых 40 были владельцами шапочных мастерских, а один значился как мастер пушного ремесла. Им был купец Овсей Лейбович Бернштейн.

Во второй половине ХIХ в. действовали цехи весьма редкой специализации: бахромный, канатный, строчильно-канатный. Канатный и строчильно-канатный цехи функционировали как самостоятельные, не объединяясь. В 1890 г. в канатном цехе числилось всего 8 мастеров и 16 работников. Цеховым старшиной был Меер Файбишевич Бейлин. К строчильно-канатному цеху в 1890 г. относились 20 соответствующих ремесленных заведений, в которых помимо 20 мастеров — их владельцев — работали 117 работников. Все остальные цехи, относящиеся к пошиву одежды, могли одеть мужчин и женщин с ног до головы, от нижнего белья до верхней одежды.

Специфические «женские потребности в тонкой талии и высокой груди» удовлетворяли 2 корсетные мастерские и самостоятельный корсетный цех. Корсетная мастерская П. Горфинкель-Карон (ул. Захарьевская, 83, дом Булгак) гордилась тем, что получала журналы мод из самого Парижа. Не отставали от модных тенденций мастера шляпного цеха. Самыми многочисленными были три портновских цеха — портной, женский/дамский портной и мужской портной цехи, которые то объединялись, то разделялись. Средний заработок хозяина портняжной мастерской в Минске в начале ХХ в. составлял более 20 рублей в месяц. Кустари-одиночки шитьем одежды зарабатывали гораздо меньше — около 8 рублей. В 1890 г. пошивом дамских изделий занимались 42 швейные мастерские, в которых в общей сложности работали 85 подмастерьев и учеников. Старшиной дамского портного цеха был Мендель Абрамович Слепян, мастерская которого принимала заказы по улице Торговой в доме Пермана. Помогал мастеру единственный работник Лейба Кауфман. В доме Переца по ул. Захарьевской, 44 находилась мастерская дамских платьев Ф. Турецкой-Гоберман. На Соборной площади, 4 в доме Ляховских проживала портниха Р.С. Слепян-Перельман, стажировавшаяся в Париже. Мужчин-минчан обслуживали 57 швейных заведений, относившихся к мужскому портному цеху. В 1890 г. в них было занято 119 работников.

В 1890 г. красильным ремеслом занимались два мастера: Сроль Мовшевич Дрейцер, красильня которого находилась «на лавах по Торговой улице в доме Жерзинского», и Арон Абрамович Дрейзин, живший и работавший на Замковой улице. Три мастера держали чернильни, в которых специальными чернильными орешками, завезенными из Малой Азии или Греции, окрашивали ткани и швейные изделия в черный цвет. В 1890 г. это были Бенциан Ботвинник, Симеон Динерштейн и Давид Холмский. Восемь мастеров цеха назвали себя шмухлярами, т.е. отделочниками. Три мастера специализировались на золотошвейном ремесле. Это Айзик Шапиро, Иосель Гурвич, Бёрка Гинзбург. Единственный мастер Петр Пилецкий, проживавший по Александровской улице в доме Ледера, обозначил свою специальность, как ткач. В 1865 г. в Минске ткачами назвали себя еще 7 ремесленников, из которых в 1873 г. остался всего один. Возможно, это и был Петр Пилецкий, стойко сохранявший в течение многих лет побежденное фабричным ткачеством ремесло. В 1890-е годы в Минске появился самостоятельный цех вышивания гладью.

В Минске работал часовой цех, в основном занимавшийся ремонтом часов. Часовщики, как и ювелиры, были своеобразной элитой городского ремесленничества. Если ювелирам черты элитарности придавала работа с драгоценными металлами, художественность, то часовщикам — еще и связь с наукой: математикой, механикой, астрономией. Часовая техника стала первым мостиком, соединившим «высокую» науку и практику. В Европе первые башенные часы появились в ХIII-ХIV вв., настольные — в ХV в. С ХVI в. и на белорусских землях упоминаются «зекгармистры», как на немецкий лад называли мастеров часовых дел. Первоначально они вместе со злотниками входили в цех восьми ремесел. В 1890 г. в часовом цехе числилось 13 мастеров — владельцев часовых заведений (см. таблицу). Например, с 1870 по 1907 гг. городские часы на башне коллегиума иезуитов, ставшие главными курантами Минска, заводили и ремонтировали отец Айзик Абрамович и сын Калман Айзикович Лесники. Для того чтобы произвести регулярную смазку и подзавод часового механизма они ежедневно преодолевали 96 башенных ступенек и поднимали часовые гири весом в 12 пудов. За это городская дума выплачивала им ежегодно 50 рублей. В 1902 г. порядком износившиеся часы, созданные еще в ХVIII в., остановились. Калман Айзикович Лесник сделал капитальный ремонт и дал гарантию на 5 лет. В часовой цех входил искусный часовой мастер — Абрам Мордухович Лейзеровский. Первоначально его мастерская располагалась на Захарьевской улице, 79 в доме Ругера, затем переехала в 70-й, в дом Стругача. Мастерская занималась ремонтом не только 137 самых разнообразных видов часов, но и граммофонов, также изготавливала дешевые стенные «ходики». Мастерская была украшена соответствующей вывеской, а напротив нее стоял фонарь, у которого вместо лампы были большие часы. В 1885 г. за выставленные на ремесленной выставке в Петербурге точные и красивые «брегеты» мастер Абрам Лейзеровский был удостоен похвального листа. В 1897 г. Лейзеровский поразил минскую публику неожиданным шедевром, о котором написал репортер «Минского листка»: «Они (часы) устроены в виде крепости, высотой в полтора аршина, окруженной рвом. Часы установлены на башне, по верху которой непрерывно двигается часовой, другой же через каждую минуту выходит из будки. Внизу полукругом проведена железная дорога. Через каждые пять минут выходит поезд с несколькими вагонами и проходит по этому пути. Навстречу поезду выскакивают три солдата: один звонит в колокол, другой выставляет флаг, а третий опускает шлагбаум. В то же время во рву, наполненном водою, двигается пароход, и несколько солдат отбивают нападение неприятеля, желающего прорваться через мост». В марте 1901 г. Лейзеровский обратился в Минскую городскую управу с просьбой отдать ему в аренду за плату не свыше 100 рублей две сажени земли на аллее, примыкавшей к городскому Александровскому скверу по Захарьевской улице. Здесь Лейзеровский мечтал построить себе новую мастерскую — каменное, одноэтажное здание в готическом стиле и, конечно же, украсить его башней с большими часами и освещать их в ночное время электрической подсветкой.

«Здание, которое предложено мною к постройке, – писал Лейзеровский, – будет служить украшением для сквера и пользой для горожан, ибо то удобство, которое доставят публике часы над этим зданием, неоценимо».

Мастер обещал через 20 лет отдать здание планируемой мастерской в собственность города. Прошение Лейзеровского рассматривала городская дума, которая приняла следующую резолюцию:

«Дума не считает возможным допускать застройку мест, отведенных для общего пользования».

В 1909 г. Лейзеровский принял участие в Международной выставке часов, ювелирных и механико-оптических изделий в Петербурге, выставив поистине рукотворное чудо — часы в виде сказочного замка. Через сквозную пару ворот дворца-часов проходила железнодорожная колея. Сторож на платформе каждые семь минут давал звонок, звучала музыка. Из средних ворот высыпала публика, встречаемая жандармом. Затем открывались правые ворота, из которых выезжал поезд с пассажирами. Сторож давал знак флагом об исправности пути, и вагончики скрывались в левых воротах замка. Таковы были шедевры наиболее выдающегося мастера часового цеха.

Часовой цех Минска в 1890 г.